В юности она дружила с Блоком и Ахматовой. В 2004 году её причислили к лику святых. Теперь эту женщину чтят и католическая и православная церковь, а Петербург, Париж, Рига и Кубань с теплом вспоминают её дела. Речь идёт о Лизе Пиленко, которая известна под именем Елизавета Скобцова.
«За этот день, за каждый день отвечу, –
За каждую негаданную встречу, –
За мысль и необдуманную речь,
За то, что душу засоряю пылью
И что никак я не расправлю крылья,
Не выпрямлю усталых этих плеч».
На этом фото Елизавета и её дочь Гаяна
Эти строки были написаны в 1933 году эмигранткой Елизаветой Скобцовой, которой пришлось покинуть родину из-за того, что суд Деникина объявил её большевичкой. Детство будущей монахини и поэтессы прошло в Риге, а юность в Петербурге. Удалось ей и пожить в Крыму, но в 1906 году отца переведут в Петербург. Лизе 15 лет. Тут и начинается её удивительная история, которую следует рассказать.
Елизавета Скобцова
Кумиром девушки был поэт Александр Блок, с которым она желала познакомиться. После гимназии она была принята на Бестужевские курсы – первый высший женский университет. Встреча с Блоком состоялась уже там. В тогдашний круг общения Блока входили Анна Ахматова и Николай Гумилёв. Посещал встречи и молодой поэт Осип Мандельштам. В 1912 году Лизе удалось даже издать сборник «Скифские черепки», так что с поэтами она общалась на равных.
«Кто узнает — зачем, кто узнает — куда
За собой нас уводит дорога земная?
Не считаем минут, не жалеем года
И не ищем упорно заветного рая».
Александр Блок
В это время она уже была замужем (первая фамилия от мужа была Кузьмина-Караваева), но многие тогда поговаривали и об её связи с Блоком. Считается что стихотворение «Когда вы стоите на моем пути, такая живая, такая печальная» он посвятил именно ей:
«Право, я буду рад за вас,
Так как — только влюбленный
Имеет право на звание человека».
Слухи о тесных связях с Блоком распространялись по всему Петербургу. Отношение с мужем были почти на пределе, поэтому в 1913 году она принимает решение покинуть Петербург разорвав все связи. О чём в первую очередь сообщила Блоку.
Анапа
В Анапе у Елизаветы родилась дочь Гаяна (1913 г.). Крёстным стал писатель Алексей Толстой. Здесь она наслаждалась природой, продолжала писать стихи (отправляя Блоку черновики на редактуру) и даже выходила в море с рыбаками. Жизнь шла безмятежно, подрастала дочка и она наконец-то получила нужное спокойствие. Но в 1917 году Россию накрыла волна глобальных перемен. Каждый житель теперь уже империи понимал, что жизнь уже никогда не станет прежней.
В Анапе
В 1918 году градоначальник Анапы решил оставить своё пост и покинуть город. Власть захватывали то белые, то красные. Происходящее было трудно понять, ответственность на себя никто не хотел брать, так как любой промах мог стоить жизни. Грабежи и разорение города в это время, дело обычное. И тогда хрупкая женщина решила возложить на свои плечи управление городом (тогда она уже работала в городской администрации).
За то, что она вышла на диалог с красными и нашла к ним подход, дабы не дать разорить город, в 1919 деникинская контрразведка арестовала её за «комиссарство» и сочувствие к советской власти (она просто хотела спокойствия для своего города). За исходом дела следил весь город.
За поэтессу заступались многие видные писатели, в том числе и председатель кубанской рады Даниил Скобцов (он же был её судья), который влюбился в 27-летнюю Елизавету. За связь с эсерами её так и нарекли «эсеркой-поэтессой». Благодаря заступничеству Скобцова и подписям видных деятелей искусства арест продлился всего 2 недели. Но в 1920 году она была вынуждена покинуть родину с матерью, дочкой и новорожденным сыном Юрием. Дорога лежала в Париж.
Париж и постриг
И то, что знает каждый зверь,
Так близко мне, так ясно стало,
С событий пелена упала:
Судьба, закон; словам не верь.
Путь в Париж был тернист и извилист. Семья успела пожить в нескольких странах, перезимовать в Тифлисе, прежде чем нашла приют во Франции. В Париже у неё родилась ещё одна дочь. Зарабатывать пыталась стихами посещая эмигрантские кружки. Но тут её подстерегал первый удар судьбы – погибает двухлетняя дочка. Старшая дочь Гаяна всё время рвалась в СССР, куда её позже и увёз Алексей Толстой.
С детьми в Париже 1923 год.
Постриг приняла лишь в 1932 году, там же в Париже она создала благотворительное общество «Православное дело», а 1935 году пришло ещё одно страшное известие. Её старшая дочь Гаяна, уехавшая в СССР, погибла при невыясненных обстоятельствах в 22 года. Алексей Толстой не решался рассказать ей правду, но она всё равно её узнала от «доброжелателей».
Мария Парижская
Теперь все её знали как мать Мария. Но монастыре она жить не хотела – всю свою оставшиеся жизнь она решила посвятить помощи людям. Она работала в больнице для туберкулёзных. По стечению обстоятельств именно в этой больнице было последнее пристанище поэта Константина Бальмонта, который скончался там в 1942 году.
Оккупированный Париж 40-е годы
Оккупированный Париж 40-е годы
Это было сложное время не только для оккупированной фашистами Францией, но и для всего мира. Шла Вторая Мировая война. Мать Мария спасала еврейских детей прятав младенцев в мусорных баках, всячески поддерживала партизанское движение за освобождение страны. За помощью к ней мог обратиться любой. Вскоре гестапо выяснело настоящее имя Марии и её сына, которые занимались спасением евреев. Сына увезли в концлагерь Дора-Миттельбау, мать Марию — в Равенсбрюк (один из самых жестоких лагерей смерти).
Равенсбрюк концентрационный лагерь
В Равенсбрюке она прожила в бараке 2 года. О последних днях известно, что она отдала свою робу молодой девушке, приговорённой к газовой камере. Саму мать Марию к смерти не приговаривали. Она не дожила до великой победы и освобождению русскими войсками заключенных всего месяц.
В Анапе, а также в Париже установлены православный крест с именем Марии Парижской, которая отдала жизнь и не жалела сил на борьбу против фашизма.
Закрутит вдруг средь незнакомых улиц,
Нездешним ветром душу полоснет…
Неужто ли к земле опять свернули
Воители небесные полет?
Вот океан не поглощает сушу
И в черной тьме фонарь горит, горит.
Ты вкладываешь даже в камень душу, —
И в срок душа немая закричит.
Архангелы и ангелы, господства,
И серафимов пламеносный лик…
Что я могу?.. прими мое юродство,
Земли моей во мне звучащий крик.
